Танцующий-С-Тенями

Славен граф лицом и станом,
Нет отбоя от невест!
Не нашлось ещё упрямой,
Чтоб не стал он ей желанен.
Любоваться неустанно
Ни одной не надоест.

Щёки – будто у девицы,
Томный блеск зелёных глаз,
Брови, длинные ресницы…
Только герцог с ним сравнится:
Каждой третьей чаровнице
Ночью снится через раз.

Ах, хорош собою герцог!
Кудри словно смоль черны.
Замирает сладко сердце,
Пальчики играют скерцо:
Вкус у губ медвяный с перцем,
Взгляд не чёрта – сатаны.

Он к утехам благосклонен,
Он грехам благоволит.
Рвёт и мечет тип в короне,
Но развратника не тронет –
Кто ж докажет беззаконье,
Если всякая молчит?

И судачат по тавернам
Не случайно да не вдруг –
Страшно им за благоверных:
С виду вроде и примерны,
А сойдутся – будет скверно,
Будет худо всем вокруг.

Граф всем тем не озабочен:
В девятнадцать с лишним лет,
Сколь прелестниц непорочных
Не подсовывают ночью –
Ни одну из них не хочет.
Где видал такое свет?

Но судьба метнула кости –
Что за диво, ну и ну!
Все во фраках, каждый с тростью,
Едут, мчат в поместье гости,
Герцог милостиво просит
Всех пожаловать к нему.

Отгремел весёлый вечер,
Граф остался ночевать.
До поместья-то далече,
Много бед приносят встречи –
Как бы кто не покалечил.
Лучше к герцогу в кровать.

Человек душой широкий,
Тот препон не стал чинить.
…как красив зеленоокий,
От вина пылают щёки…
Вмиг проснулись все пороки,
Где возьмутся силы скрыть?

Что ж, поспишь тут разве толком,
Как вообще теперь заснуть?!
Тело скрыто белым шёлком.
Дикий взгляд цепного волка,
Серебро на пальцах тонких,
А в глазах – так лишь тонуть.

Пошатнулся вот… Нахально
Встав у графа на пути,
Герцог даже и не чаял…
В общем, вышло всё случайно –
Собирался только в спальню
Провести! Не отнести...

Уронив на одеяло
Свой не слишком лёгкий груз,
Герцог сдёрнул покрывало.
К чести графа, поначалу
Отвечал ему он вяло,
Но потом вошёл во вкус.

А наутро - как с похмелья.
Ох, и странный снился сон…
Но поднялся лишь с постели,
Глянь-ка, герцог, в самом деле!
Оклемался еле-еле,
И бегом оттуда вон.

Вы венчаны, вы в церкви крещены,
По мертвым вы справляете поминки.
А я люблю зеленый свет луны
И желтые прозрачные кувшинки.

Резвлюсь, плету русалочьи венки.
Чуть наклонись – прильну, и вмиг – за шею…
А воды (как иначе?) глубоки.
И сердца (как иначе?) не имею.

Грустна. И пахнут волосы мои
Не яблоком-антоновкой, не медом,
А тем, чем пахнут реки и ручьи,
Проточные стремительные воды.

Ах, омуты! Не знаю краше мест!
По берегам – коряги, мхи и ельник.
А вас спасает лишь нательный крест,
Да ладанник, да дикий можжевельник.

Всё щи да каша, банное тепло.
Я плачу: «Люди, как вас обманули!»
А вы за мной – с осиновым колом.
А вы в меня – серебряною пулей.

В свой последний поход отплывает ладья,
Покидая обширную заводь.
Что ж, на веки прощай, дорогая моя,
Нам вдвоем королева, не править.

И с горящею паклей взметнется стрела,
Поджигая последнее ложе.
Жизнь героя увы, скоротечна была
И воскреснуть уже он не сможет.

Нас на встречу ночная звезда повела,
Одарила внезапной любовью.
Мы, отдавшись друг другу, сгорели дотла,
Подписав обещание кровью.

И вернувшись в Исландию, стала ты ждать,
Твердо веря в мое обещание.
Я готов был тебе все на свете отдать,
Страшной клятвой связав на прощание.

О Брунгильда! Судьба победила меня
И раскинув умелые сети
Старый клад Небелунгов, как призрак, маня,
Мне открылся тогда на рассвете.

И старинный тот клад я отдал королю,
Полагаясь на власть провиденья.
Но сестрица его, вдруг сказала: «Люблю!»
Опоив меня зельем забвенья.

Позабыл я тогда дорогие глаза,
Твои волосы, губы, улыбку.
И сосватать тебя обещал королю,
Совершив роковую ошибку.

Смог я выиграть в этом жестоком бою,
Прикрываясь чужою личиной,
И тогда, ты безропотно руку свою
Королю гордых саксов вручила.

Брачной ночь не смог он тебя победить,
И осталось не тронутым ложе.
Только Гунтер и здесь попросил подсобить.
Сделал я то что делать негоже.

Но принцесса раскрыла весь этот обман,
Растрезвонив всю тайну народу.
Ты простить не смогла, с глаз свалился дурман,
Тут же выпустив месть на свободу.

В то мгновение, смерти моей возжелав
К королю ты явилась с докладом:
-Да, я буду твоей, свое сердце отдав,
Голова его будет наградой!

Бой на утро меня ожидал с королем.
Меч отравленный дело исполнил.
Гунтер пал, кузнеца пораженный мечом,
Только яд мои вены наполнил.

Лишь в агонии смертной я вспомнил тебя,
Нашу клятву и ночь со звездою.
Ты рыдая над телом простила меня,
Обещав быть на веки со мною.

И костер погребальный, со мной разделив,
Свое сердце пронзила кинжалом,
Все отдав и всесильных богов умолив,
Ты свое обещанье сдержала.

Не чувствуя рук, ты найди в полутьме
Закрытые двери рассвета
Скинь бремя разлук, и останься в зиме
И я подарю тебе лето

Сквозь холод иллюзий в тени облаков
Молись на огонь Прометея.
Дыханьем своим, не заметив оков,
Я руки твои отогрею

Романс Ротгера Вальдеса (Вальдес - Кальдмееру)

Адмирал, вы разбиты. Как это ни грустно,
Отвернулась удача сегодня от вас;
В вашем сердце темно и пронзительно-пусто:
Все как есть - без обид, без прикрас…
Вам бы переиграть - только целься не целься,
Не подменишь значков на игральных костях!
Пусть вино при свечах романтично донельзя,
Вы - в плену, хоть почти что в гостях!

Rf. В это доме все время гостит кто-нибудь -
Не стесняйтесь, коль вам довелось!
Знать, беседа длинна - я налью вам вина:
Добрый вечер, мой пленник и гость!

Адмирал, вы устали. Вас мучают раны;
Тело - бог с ним, душа кровоточит сильней!
Вы в бреду повторяли, - что вовсе не странно -
Имена кораблей и людей…
Адмирал, в этот час - пью за ваше здоровье:
Лучше будьте здоровы, чем будьте мертвы!
Ведь без вас, признаюсь, скучно станет на море,
Ведь противник достойнейший - Вы!

Rf. По погибшим мечтам я советую вам
Слезы морю оставить на соль!
Ничего не надо - просто пейте вино
И забудьте на время про боль!

Улыбнитесь мне вслед ледяными глазами,
Утопите печаль терпком черном вине;
Я всегда буду рад снова встретиться с вами,
Даже если опять на войне!
Не слепите меня блеском северной стали -
Знаю, горько глотать поражения яд!
Только вы, адмирал, до сих пор не сказали,
Отчего так спокоен ваш взгляд?

"Песня Байстрюка"(из к/ф "Гардмарины, вперед!")
Позабыв про честь наследную,
По карьеру, про дела,
Юный князь влюбился в бедную,-
Она сына родила.

И лихой судьбой отмечена,
Не снеся последних мук,
Умерла горька, невенчана
И остался сын - байстрюк.

Князь поплакал, а пока
Взял в хоромы байстрюка.

Время шло, забыв про горести,
Князь женился на другой.
Сын законный будет вскорости,
Незаконный - с глаз долой.

Хоть в отца он всей повадкою,
Все равно - чужой отцу.
Ох не светлой, ох не сладкою
Жизнь явилась молодцу.

Кэцхен
Жил на северном море один адмирал,
Из породы веселых да смелых;
От весны до зимы все в морях пропадал,
Возвращался по сумеркам белым.
Я смотрела вослед из окна своего,
Легкий взгляд мимоходом ловила –
Только горные ведьмы любили его
Так, как смертным любить не по силам.

Адмирал горным ведьмам дарил жемчуга,
И плясал с ними в мареве зыбком,
Но не знали они, что в седых берегах
Жемчуг стоит дешевле улыбки!
Адмирал уходил, не сказав ничего,
И, танцуя в ночном звездопаде,
Ведьмы горные жарко ласкали его –
Он смеялся с печалью во взгляде.

И когда адмирал уходил на войну,
И корабль распрощался с причалом,
Ведьмы горные, плача, молили луну,
Чтоб дорогу ему освещала.
И враги говорил тоскливо и зло:
«- Что за черт – заколдован он, что ли?!»…
Ведьмы горные просто хранили его
От беды, от печали и боли.

Знаешь ты, что тебе, не дано полюбить
И моляся,забвенно и строго,
Ты стоишь на коленях,во мраке свечей
Перед ликом всесильного бога.

Воск стекает по свечам на старый алтарь.
Пятна слез на церковных одеждах.
Ты молился мечте, с глаз гоня ночи хмарь
О своих нереальных надеждах.

Ты на мессе вечерней его увидал.
Блеск камзола, на поясе шпага,
Шелк волос золотых, губ надменных корал,
Стать, походка, движенье, отвага.

Закружилося все у тебя в голове.
Плоть под рясою тихо стонала.
Так мучительно больно и сладко тебе,
Перед светлыми ликами стало.

Горсть монет он с улыбкой тебе протянул,
И сказал:"Юнный инок, послушай,
Я так много грешил, и жалею о том.
Отмоли мою грешную душу".

Тихий шепот ответил ему: "Господин,
Я безропотно выполню волю,
Только тяжек сей грех, я не справлюсь один,
Вас прошу помолиться со мною".

И взметнулася в верх, удивленная бровь,
Услыхав эти тихие речи.
-Что ж монах, ты наверное, все таки прав.
Жди, к закату приду я на встречу.

Солнца луч умирая дрожал в небесах,
В час, когда в городскую часовню,
Заходил юнный принц, там его ждал монах
Покаренный жестокой любовью.

И вдвоем, на коленях пред ликом Христа
Опустилася странная пара,
Кротость, робость, терпение и чистота,
Блеск холодный греха, злость пожара.

Тихий отблеск свечи, губы шепчут латынь,
Только плотские мысли мешают:
"Он как ангел красив, как хочу я быть с ним...
Я люблю! Я хочу! Я желаю"!

И невольно рука потянулась к нему
Прбегая по бархату тела.
Замерев на мгновенье он падал во тьму
С поцелуем протяжным, несмелым.

И надменный красавец, снимает с тебя,
Черной рясы простую рубаху.
Твое тело дрожит, отдаваясь любя,
Без сомненья, терзанья и страха.

Он ласкает тебя. Это ад или рай?
Тело выгнулось от насложденья.
Ты от счастья гори, от любви умирай,
Тай от радости и навожденнья.

В первый раз, познавая земную любовь
Ты лежал распростершись пред богом.
И стекала с прикушенных губ твоя кровь,
Тело билось горячим ознобом.

Но по утру, закончился этот роман.
Нежный принц прекратил свои ласки,
И с рассветом открылся ужастный обман,
И разрушилась дивная сказка.

Он оставил тебя, смех застыл на устах.
Развернувшись ушел,не прощаясь.
И моляся рыдал одинокий монах,
С бренной жизнью своей раставаясь.

Натянулась веревка на прочном крюке,
И дрожало в конвульсиях тело,
И забившись, в последнем,предсмертном рывке,
В рай душа разрываясь летела.

Ну а принц прдолжал свой победный поход,
Рвя сердца, разрушая рассудки.
Он победой такой, безконечно был горд.
Продолжался уов его жуткий!

ВЖИК-ВЖИК-ВЖИК (Песенка фехтовальщика)

Шпаги звон, как звон бокалов,
С детства мне ласкает слух.
Шпага многим показала, шпага многим показала,
Что такое прах и пух!